Революционный пожар ярко осветил фигуры, до сих пор известные всем: Ленин, Троцкий, Керенский и еще несколько "раскрученных" историками героев. За ними надежно скрыты те, кто действительно двигал рычагами событий 1917 года.
Один из них - человек с "достоевской" партийной кличкой, для которого революция стала и преступлением, и наказанием.
Гардемарин, вперед!
Родившийся в 1892 году, Федор Ильин начал жизнь с острым чувством обиды. Он мог вписаться в столичную элиту: отец был популярным в Петербурге священнослужителем, мать - генеральской дочкой. Но в силу условностей они не могли вступить в брак, поэтому Федор и его младший брат Александр жили с клеймом незаконнорожденных.
Боясь увольнения, протодьякон Федор Петров навещал семью тайком, его невенчанной супруге Антонине пришлось целыми днями работать в лавке, а детей - отдать в приют. Когда Федор-младший заканчивал школу, его отец, обвиненный в изнасиловании служанки, наложил на себя руки; кстати, дед и дядя будущего героя революции тоже покончили с собой из-за женщин. От "свинцовых мерзостей жизни" подросток прятался в книги, отождествляя себя с их героями - жертвами несправедливости, мстящими судьбе и своим обидчикам.
В 17 лет он поступил в Политехнический институт, где студент Скрябин (будущий политический деятель В.М.Молотов) вовлек его в большевистскую ячейку. После статей в партийной прессе Федор был арестован и приговорен к ссылке, но мать, подняв "генеральские" связи, сумела оставить его в столице на лечение. Брат Александр, тоже большевик, был исключен из гимназии и уехал учиться в Швейцарию, за что и получил псевдоним Ильин-Женевский. Федор в новых статьях в "Правду" тоже взял псевдоним в честь одного из любимых героев - Родиона Раскольникова.
От Первой мировой войны юноша, согласно партийной линии, уклонился, поступив в школу гардемаринов. На учебном судне отправился в Японию, провел в плаваниях полтора года. Февральские события застали недоучившегося мичмана врасплох, как и царскую власть, до последнего уверенную, что народ ей предан.
Для Федора, скучавшего в холодных гардемаринских классах, революция стала праздником.
Кронштадт, "Кресты", Троцкий
Позже в книге "Кронштадт и Питер в 1917 году" он писал: "С радостным чувством покидал я затхлые казармы, чтобы присоединиться к восставшему народу". 28 февраля Раскольников отправился в Таврический дворец, где заседали одновременно Временный комитет Думы и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Там царил радостный беспорядок, и никто не реагировал на слухи, что к городу подходят крупные силы монархически настроенных войск.
Раскольников решил, что защитить революцию могут только большевики, и отправился на Кронверкский проспект, где заседали немногие уцелевшие после арестов партийцы. Но там он увидел тот же хаос: "правые" поддерживали Думу, "левые" во главе с Подвойским требовали продолжения революции. 2 марта, в день отречения царя, на первом заседании Петроградского комитета (Пека, как тогда говорили) Федор решительно поддержал левых.
17 марта большевики направляют Раскольникова в Кронштадт редактировать партийную газету "Голос правды" - товарищи помнили про его литературные способности. Не понаслышке зная морскую жизнь, Федор быстро стал для моряков своим, а заодно подружился с лидером местных большевиков Семеном (Симой) Рошалем. Да так крепко, что их порой считали одним человеком по фамилии Раскольников-Рошаль - вплоть до гибели 23летнего Семена от рук белых. Став фактически хозяевами Кронштадта, Рошаль и Раскольников не без успеха пытались перетянуть на свою сторону моряков Гельсингфорса и Ревеля - главных баз Балтфлота.
А случай помериться силами с властью настал в июле, когда матросов-анархистов выгнали из захваченного ими особняка. Большевики решили заступиться за "обиженных" и устроили в центре Кронштадта многолюдную демонстрацию, куда Раскольников привел 10 тысяч матросов с оружием. Но сторонников правительства оказалось больше: после беспорядочной стрельбы демонстранты разошлись, а на другой день начались аресты.
Федора вместе с Рошалем посадили в "Кресты", где оказался и Троцкий.
Раскольников стал его горячим поклонником, что позже стоило ему карьеры, а в конечном счете и жизни.
Залпы по казакам
После корниловского мятежа Временное правительство попыталось помириться с большевиками и выпустило их из тюрем. 11 октября освобожденный Раскольников отправился из "Крестов" в комитет партии, находившийся тогда в Смольном. Там он узнал, что большевики создали Военно-революционный комитет - формально для защиты от уже арестованного Корнилова, а фактически для взятия власти. На бумаге им руководил левый эсер Лазимир, на деле - твердые ленинцы Подвойский, Антонов-Овсеенко и "адъютант" Троцкого Лашевич.
Раскольникова они отправили на запад - в Новгород и Лугу, чтобы привлечь на свою сторону местные гарнизоны. Выступая с речью в лужском цирке, Федор простудился и слег в постель. А 26 октября его разбудило известие: ночью рабочие и кронштадтские матросы - без него! - взяли Зимний и арестовали Временное правительство.
Забыв про болезнь, Федор примчался днем 26 октября во взбудораженный Смольный. К этому моменту Керенский, покинувший город, убедил командира казачьей дивизии Краснова двинуться на Петроград. Казаки без боя заняли Гатчину, Царское Село. Именно Раскольников в этот критический момент спас новорожденный большевистский режим - по его просьбе корабли из Гельсингфорса и Кронштадта подошли к Питеру, а снятые с них орудия установили на Пулковских высотах.
Пары выстрелов хватило, чтобы казаки, не горевшие желанием воевать, запросили мира. Краснов был помилован и уехал на Дон продолжать борьбу. А отличившегося Раскольникова большевики назначили заместителем наркома морских сил и дали новое важное поручение. Открывшееся в Таврическом дворце Учредительное собрание грозило отстранить большевиков от власти. В зале заседаний Раскольников объявил об уходе большевистской делегации, а потом приказал Железнякову очистить зал.
Так "вопрос о власти" в России был решен на ближайшие семь десятилетий.
Эмиссар Ленина
Имя Раскольникова давно ушло в тень его знаменитых соратников. Но в годы, когда решалась судьба новой власти, он был на острие главных событий. Именно его летом 1918 года Ленин отправил в Новороссийск с поручением затопить Черноморский флот, чтобы его не захватили немцы или силы Антанты. Выполнив эту миссию, мичман незамедлительно отправился на Волгу - здесь была угроза прорыва восставших чехословаков. Раскольников возглавил водную флотилию, и она помогла Красной армии освободить Казань. А потом принял участие в подавлении восстания ижевских рабочих, следом с двумя миноносцами отправился устанавливать советскую власть в Таллине...
Правда, по пути Раскольникова вместе с кораблями захватили англичане; полгода он просидел на положении военнопленного в лондонской тюрьме, но был по приказу Ленина обменян на захваченных большевиками британских офицеров...
Стремительный карьерный рост мичмана по исторической иронии судьбы прервался в том же Кронштадте. Раскольникова назначили командовать Балтийским флотом, доведенным до жалкого состояния: без материальной базы, без опытных командиров и матросов, сгинувших на войне. Их место заняли недавние крестьяне, недовольные большевистской продразверсткой. Результатом стало восстание в Кронштадте, в котором участвовали и многие старые знакомые Раскольникова.
Комфлота лично шел в атаку на крепость с винтовкой в руках - но все-таки "загремел" с должности. Его, боевого моряка, унизительно перебросили на дипломатическую работу, да к тому же в дикий Афганистан. С ним отправилась жена - питерская поэтесса Лариса Рейснер, тоже успевшая повоевать на Гражданской. Но из афганской глуши она быстро сбежала, ушла к видному большевику Радеку. Раскольников утешился новой женитьбой на девушке с экзотическим именем Муза...
"Открытое письмо Сталину"
Он возглавлял журнал "Молодая гвардия" и издательство "Московский рабочий", писал пьесы и воспоминания о революции. Потом снова был брошен на дипработу - посол в Эстонии, Дании, Болгарии. Его товарищи по революции один за другим исчезали, его кумир Троцкий давно стал "врагом народа".
По пути в Москву он прочитал в газете, что "врагом" объявили и его - и в тот же день бежал, заметая следы.
В сентябре 1939 года Федор Раскольников умер в клинике в Ницце: по уверению жены, от пневмонии, по мнению многих, от рук советских агентов. Уже после смерти в эмигрантской прессе появилось его "Открытое письмо Сталину", которое в СССР напечатали только в годы перестройки.
Так выглядела ленинская гвардия в альбоме по истории ВКП(б), изданном в 1926 году
"Открытое письмо Сталину
Сталин, вы объявили меня «вне закона». Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона.
Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами "царство социализма" и порываю с вашим режимом.
Ваш «социализм», при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далёк от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата...
Вы сделали всё, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм. Вместо того, чтобы пойти по линии намеченного конституцией поворота, вы подавляете растущее недовольство насилием и террором. Постепенно заменив диктатуру пролетариата режимом вашей личной диктатуры, вы открыли новый этап, который в истории нашей революции войдёт под именем «эпохи террора».
Никто в Советском Союзе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, удастся ли ему избежать ночного ареста, никому нет пощады. Правый и виноватый, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, колхозный крестьянин и полпред, народный комиссар и рабочий, интеллигент и Маршал Советского Союза – все в равной мере подвержены ударам вашего бича, все кружатся в дьявольской кровавой карусели...
Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду...
Над гробом Ленина вы принесли торжественную клятву выполнить его завещание и хранить как зеницу ока единство партии. Клятвопреступник, вы нарушили и это завещание Ленина.
Вы оболгали, обесчестили и расстреляли многолетних соратников Ленина: Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова и др., невиновность которых вам была хорошо известна. Перед смертью вы заставили их каяться в преступлениях, которых они не совершали, и мазать себя грязью с ног до головы.
А где герои Октябрьской революции? Где Бубнов? Где Крыленко? Где Антонов-Овсеенко? Где Дыбенко?
Вы арестовали их, Сталин.
Где старая гвардия? Её нет в живых.
Вы расстреляли её, Сталин.
Вы растлили, загадили души ваших соратников. Вы заставили идущих за вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей.
В лживой истории партии, написанной под вашим руководством, вы обокрали мёртвых, убитых, опозоренных вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги.
Вы уничтожили партию Ленина, а на её костях построили новую партию «Ленина-Сталина», которая служит удачным прикрытием вашего единовластия...
Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список ваших жертв, нет возможности их перечислить.
Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов. 17 августа 1939 г"
Commentaires