«Тень Грозного меня усыновила, Дмитрием из гроба нарекла,Вокруг меня народы возмутила, И в жертву мне Бориса отдала!Царевич я!»
А.С. Пушкин «Борис Годунов»
О настоящем Дмитрии Угличском
Одна из самых таинственных загадок русской истории – личность царя Дмитрия I, Дмитрия Самозванца, Лжедмитрия I, который правил Московией почти год: с июня 1605 по май 1606 года. Историки из лагеря Романовых описывали личность Дмитрия в тёмных тонах: это — авантюрист, что, опираясь на поляков, захватил власть в Кремле, желал перекрестить Русь в католичество и отдать её королю польскому Сигизмунду III. Происхождение самозванца вовсе не благородно. Он – расстрига Чудова монастыря Гришка Отрепьев. В созданной, вероятно, по заказу царя Николая Первого драматической повести в стихах А.С. Пушкина «Борис Годунов», Отрепьев — главный отрицательный персонаж.
Как нас учат, с Пушкиным спорить бесполезно, а потому мало кто сомневается, что Гришка Отрепьев «бежал к украинцам в их буйные курени, владеть конём и саблей научился… Дмитрием назвался и поляков безмозглых обманул!» Ну, кто ж в России сомневается в том, что поляки безмозглые, а украинцы — буйные? Никто. А потому Лжедмитрий, по мнению большинства, это и есть тот самый Гришка Отрепьев.
Но пусть нас простит великий Пушкин, мы в этом не уверены.
Причина сомнения первая — наличие живых и законных наследников царя по имени Дмитрий, один из которых вполне мог быть тем самым Дмитрием, которого романовские историографы именовали самозванцем.
Первый Дмитрий-царевич — это, собственно, наследник Ивана Грозного Дмитрий Иванович. «Но, — возразит эрудированный читатель, — Дмитрий Иванович погиб!» Да, уважаемый читатель, погиб. Согласно бытующей в учебниках истории версии оба Дмитрия Ивановича погибли. «Почему оба?» — спросит читатель. А потому, что традиционная историческая наука, равно как и наши учебники истории, с серьёзным лицом рассказывает нам голливудскую белиберду.
Было у Ивана-царя четыре сына. Из них двое носили княжеское имя Дмитрий и крестильное имя — Уяр. Тёзки полные. При этом имя Уяр нигде в источниках не упомянуто. Это имя историки «вычислили». И погибли оба Дмитрия-царевича в отроческие годы нелепой смертью. И тот, и другой — по недогляду нянек.
Первый Дмитрий, сын Грозного и Анастасии Захарьиной-Юрьевой (Романовой) утонул в июле или июне 1553 года. Может, и не утонул, а заболел и умер. Может быть, утонул по пути царского кортежа в Кирилло-Белозерский монастырь, а может — обратно. Источники путаются и, очевидно, не ведают сего. Минимум три места гибели называют и по меньшей мере две причины. Очень странно. Ещё страннее обстоит дело с телом покойного царевича. Часть источников говорит, что тело не нашли, а другая (и вслед за ней большинство историков), что тело нашли и похоронили несчастного царевича в Архангельском соборе в ногах его деда Василия III. Складывается впечатление, что темнят что-то источники. Нет у них достоверной информации о судьбе царевича.
Такое неведение нелепо, ибо царевичу Дмитрию в то время бояре присягнули, и он стал фактически царём, соправителем Ивана. Удивительно незнание источниками обстоятельств смерти царя. И странно, что никакого следственного дела по факту гибели соправителя царя не было. И нигде в источниках вы не найдёте информации об освобождении бояр от клятвы Дмитрию. А таковое освобождение автоматическим быть не может. Ибо клятвопреступление – грех. Значит, клятва не снята.
Второй из Дмитриев — сын Грозного и Марии Нагой. По данным историков, Мария – то ли четвёртая, то ли пятая, то ли шестая, то ли седьмая жена Ивана-царя. Ребёнок был поздний. Прав на престол в силу рождения не от первых трёх жён Дмитрий не имел. Родился он в 1582 году и погиб в Угличе в 1591 году. То ли зарезался случайно, играя в ножики, то ли злодеи зарезали. То ли ножом, то ли заточенным гвоздём. Куда и как зарезался — неведомо, ибо осмотра тела не было. Из следственного дела по факту смерти царевича вообще неясно, было ли тело в распоряжении следователей. Удивительно, что в данном случае вдруг возбуждают следственное дело. Странно. Соправитель погиб — дела нет, а царевич, не имевший якобы прав на престол погиб, — тут тебе и следственное дело, и бунт, якобы бывший в Угличе, и «разборка» города, высылка из него почти всех жителей. Странно. Странный город Углич.
Там же в Угличе примерно в те же годы погиб и Василий, сын Юрия Васильевича, племянник Ивана Грозного. Углич — гиблое место для царевичей! Никакого следственного дела о нём тоже не было.
Удивительно: два царевича с одинаковыми именами. Оба гибнут. И ещё два царевича гибнут в Угличе. Санта-Барбара. Индийское кино. За пределами разумного.
Не проще ли предположить, что царевич Дмитрий, сын Грозного и Анастасии Романовой, которому присягнули бояре, остался жив, а потому и следственного дела о его смерти не было?
А далее происходит ещё одна интересная вещь. В 1554, сразу после исчезновения Дмитрия, появляется на московской арене царевич Иван. Самое удивительное в Иване то, что он иногда ведёт себя как соправитель. Даже грамоты от своего имени рассылает (если верить А. Зимину). При этом мы не знаем ничего ни о его коронации, ни о присяге ему. С чего бы таковое действо не по чину, как именование себя государем в грамотах? Не логичнее ли предположить, что Иван — княжеское имя Дмитрия (никакого Уяра не было и нет в источниках, и, видимо, не было в истории). Тогда и присягать ему не надо — уже присягнули в 1552 году. А далее, в 1581 году его «убивает» посохом Иван. Всем известна картина Репина. С Репиным, как и с Пушкиным, спорить бесполезно. А потому все потуги историков, нашедших достоверные сведения об отравлении (или передозировке лекарств при лечении) Ивана-царевича, игнорируются.
А далее происходит совсем невероятное. Как только из Москвы исчезает Иван-царевич, так в Угличе появляется царевич Дмитрий. Который всеми воспринимается (и правильно воспринимается!) как наследник престола, а не как сын «четвёртой ли, седьмой ли жены царя»!
Не логичнее было бы предположить, что Дмитрий-Иван отправился после конфликта с отцом в Углич и там правил до 1591 года, когда и был убит годуновскими наймитами? И не в восьмилетнем возрасте, а в тридцатилетнем. И Мария Нагая, скорее всего, была не его мать, а жена. А следственное дело о смерти царевича, скорее всего, было о смерти царевича Василия, а не Дмитрия. Такая версия в сто раз логичнее традиционной!
А как же историки? Они же анализируют источники. Не видят разницу между мальчиком и взрослым мужчиной? Не видят. Не видят, потому что есть установка на восприятие царевича как младенца. Приведу пример.
Есть несколько историков, труды которых я обожаю. А. А. Зимин относится к ним. Внимательно читаем Зимина «В канун грозных потрясений». «В наказе Р. М. Дурову, встречавшему литовского посланника Павла Волка весной 1592 г., говорилось: “А нечто учнут спрашивать о князе Дмитрее о углетцком, каким обычаем его не стало, и Ратману молыти: князь Дмитрея не стало судом божиим. А был болен черным недугом, таково на нем было прироженье, ещо с млада была на нем та болезнь”».
А из данного источника можно узнать, сколько князю Дмитрию лет? Нельзя. И о нём говорят, как о маленьком царевиче или как о взрослом князе? Непонятно. Странно… Повторяю, что согласно моей версии, Дмитрию был почти 31 год.
Но его убили. Убили по-настоящему, а потому Дмитрием (Лжедмитрием) Первым он быть не может. И, естественно, никакого следственного дела об его смерти не было.
Таинственное «Угличское дело»
«Но, — скажет добросовестный читатель, — ведь существует так называемое “Угличское дело”, дело которое даёт ответ на все вопросы, где говорится о смерти малолетнего царевича в результате несчастного случая!»
Да. Такой документ есть. Но я здорово сомневаюсь в подлинности «Угличского дела». Во-первых, дело дошло до нас не полностью. Отрезали что-то от него при Петре I. Во-вторых, переписано оно в XVII веке, а опубликовано вообще в 1913 году.
Вопросы возникают сразу: что отрезали? Правильно ли переписали? Почему так поздно опубликовали? А вдруг Романовы своими отрезаниями и переписываниями скрывали цареубийство? Иначе бы раньше опубликовали для всеобщего обозрения столь ценный исторический источник. А вдруг до 1913 года этот источник вообще не был готов для всеобщего просмотра? Кроме великого Н. Карамзина его до этого вроде никто и не видел? А потому даже не менее великий Н. Костомаров сомневался в убиении Дмитрия-царевича.
И почему следственное дело есть, а традиционных следственных вопросов в нём нет. Личность убитого установили? Нет. Труп осмотрели? Нет. Не ясно даже, от чего царевич погиб, как «зарезался», каков характер нанесённых повреждений.
А был ли труп? Из следственного дела это не ясно. А нет трупа — нет убийства.
Место убийства или несчастного случая определили? Нет. Осмотрели? Нет.
Орудие убийства нашли? Нет. Неясно, даже чем играл царевич — ножом или заточкой (хотя представить царевича, играющего заточенным гвоздём, — нелепо!)
Ключевого свидетеля, т.е. царицу, опросили? Нет. Ни в Угличе не опросили, ни в Москве. А была ли в то время там царица-то? Из следственного дела не ясно. Может не опросили, потому как её не было тогда на Руси вообще? Странно, господа.
А потому то, что мы сейчас видим — творение времён более поздних. Мы даже можем составить примерный «портрет» фальсификатора или фальсификаторов (что более вероятно) данного дела.
Полагаю, что написано оно вне Углича. Фальсификаторы не знали, как выглядит княжеский двор в Угличе, а потому в деле и не описано место происшествия. Фальсификаторы происходили отнюдь не из приближённых царя. Они не знали, как выглядел царский нож, а потому «не нашли», то есть не описали «орудие убийства» и даже вписали в дело нелепую версию об игре царевича заточкой. Они никогда не видели великокняжеской и царской одежды, а потому «не описали», во что был одет «убиенный» Дмитрий. Полагаю, что фальсификаторы никогда не видели царевича Дмитрия, а потому и не описали его внешность.
Фальсификаторы были проинструктированы о необходимости описать «падучую» болезнь царевича («Угличское дело» — единственный источник сведений об эпилепсии Дмитрия), но не были проинструктированы о том, что вписывать в дело в качестве причины смерти, какую рану «нанести» Дмитрию. А потому нет описания повреждений на теле царевича, равно, повторяю, как и описания самого тела.
Показания царицы не «вписали». Сфальсифицировать могли всё, но исполнители испугались фальсифицировать слова пусть дальней, но родни царя. Ибо наказуемо сие по «Соборному уложению» по статье о государевой чести крайне жёстко. И сфальсифицировали, чтоб и вашим, и нашим. Что угодно думай — хоть зарезался, хоть зарезали. И чтоб не особо заморачиваться, полагаю, сфальсифицировали на основе реального «Угличского дела».
Что такое реальное «Угличское дело»? Полагаю, что это дело не о смерти «малолетнего Дмитрия», а о реальной смерти реально погибшего в Угличе малолетнего царевича Василия. Вот почему дела о его смерти как бы и нет. Точнее оно есть, но мы считаем его делом о смерти Дмитрия.
И самое удивительное, что следственное дело о смерти Дмитрия вообще сохранилось. И меня удивляют те историки, которые всерьёз считают его подлинным. Господа! Как можно в своём дворце, со своей охраной, в своих сундуках хранить материалы, которые доказывают, что ты не ты, а «давно забытый миром отрок»? Даже самый поверхностный анализ поведения царя Дмитрия говорит, что он кто угодно, но не дурак! А потому, будь он настоящий или «лже-», первое, что должен был сделать — уничтожить «Угличское дело», ибо, если дело говорит правду, то это — компромат против царя, а если неправду, то клевета на царя.
Фальсификаторы, естественно, не могли учесть всех особенностей развития истории о Дмитрии, всех источников информации о нём, а потому «прокололись» неоднократно. Особенно им были неподконтрольны иностранные источники, которые, например, совсем по-иному отвечают на банальный, казалось бы, вопрос: «Кого же убили?»
Так в письме английского купца и политического деятеля Джерома Горсея лорду Бэрли от 10 июня 1591 г. говорится следующее: «19-го числа того же месяца (мая) случилось величайшее несчастье: юный князь 9-ти лет, сын прежнего императора и брат нынешнего, был жестоко и изменнически убит; его горло было перерезано в присутствии его дорогой матери, императрицы». А в данном источнике указано имя юного князя? Нет. А где уверенность, что речь идёт о сыне Ивана Грозного, а не о сыне, например, касимовского хана Симеона Бекбулатовича? Ведь того тоже звали Дмитрий. А если было покушение на царевича Дмитрия Симеоновича, и об этом тоже было дело? Историкам ясно одно — если убили царевича, то обязательно Дмитрия, сына Ивана. А с чего это, вдруг?
«А хочешь ли ты знать, кто я таков? Изволь, скажу…»
Попробуем сами ответить на вопрос о личности царя Дмитрия.
Что может служить для нас источником информации об этом персонаже? При нашем недоверии к письменным источникам, только одно — поступки Дмитрия.
Итак, вопрос первый — как пришёл к власти «Лжедмитрий»? Откуда он, вообще, появился?
Никто не сомневается, что войска Дмитрия вторглись в пределы Московии в ноябре 1604 года. Откуда вторглись? Как откуда? Всем известно, что из Польши, ибо романовские пиарщики сто раз рассказали, что «Гришка Отрепьев… поляков безмозглых обманул», был «истоком раздора и войны», «король, папа и вельможи» повели его «очищать Кремль и садиться на трон московский», — великий Пушкин, прости меня за вольные цитаты. А вот я сомневаюсь в этой версии.
Дело в том, что территория, с которой началось наступление инсургентов, вовсе королём польским не контролировалась. Она была в тот момент подконтрольна князю Адаму Вишневецкому, магнату, род которого претендовал на польский престол и с которым его высочество Сигизмунд III был, ну, мягко говоря, не дружен. Кстати, Вишневецкие в итоге скинут династию Васа, но это произойдёт только в 1669 году. В 1604 они только планировали сие действо. Но планы их в Варшаве и Кракове не остались незамеченными. Любого выдвиженца Вишневецких Сигизмунд воспринимал настороженно. А тут во владениях оппонента целый русский царевич объявился, претендент на трон соседней страны. Сигизмунд этому был рад? Думаю, что не очень. Ибо подозревал, что «проект Дмитрий» дело рук его недоброжелателей. А потому, познакомившись с Дмитрием, денег и солдат ему не дал. Вся экспедиция Дмитрия финансировалась, видимо, Вишневецкими. А потому войска были малочисленны и плохо оснащены. Но он надеялся на победу. Почему? Может, потому, что внутри Руси у него был мощный союзник? Кто?
Обратим внимание на тот факт, что Вишневецкие, в отличие от Васа, — потомки Гедимина и родственники Мстиславских (тоже гедеминовичей). Могли ли они кого-нибудь из своих родственников продвигать на престол Руси? А почему нет? Почему бы Гедиминовичам при благоприятных условиях не попытаться взять своё, ибо ещё Софья Витовтовна приносила им омаж, и с точки зрения потомков Гедимина род Василия II — всего лишь взбунтовавшиеся вассалы. Кого ж на престол могли продвигать Вишневецкие и Мстиславские? Мы подозреваем, что юного Мстиславского.
Кого именно? Ответ лежит на поверхности — Дмитрия, сына царя всея Руси Симеона и Анастасии Мстиславской, племянника первого думского боярина Фёдора Мстиславсого. Дмитрий сей — законнейший царевич и претендент на Московский трон. Даже при принесении клятвы Борису Годунову, бояре клялись «Симеона и его детей на царство не хотети». Обратите внимание — обязались быть не против Дмитрия Ивановича Угличского, что естественно, так как тот был убит, а против Дмитрия Семёновича Тверского, который был жив. Ясно, что не все бояре собирались держать сию клятву. Были и те, кому родственные связи были дороже. Точнее — был. И это был второй человек в государстве, который и привёл Дмитрия к власти.
Взглянем, как шла война годуновцев с войсками Дмитрия.
Я уже писал о том, что удивительную и странную победу одержал Лжедмитрий над войсками Бориса Годунова 18 декабря 1604 года под Новгородом-Северским. 15 тысяч человек Дмитрия разбили 40 тысяч годуновцев. А в январе 1605 года состоялась битва при Добрыничах, где у годуновцев был перевес в огнестрельном оружии и артиллерии. Но и тут удача была на стороне Лжедмитрия. Что это?
На мой взгляд, причина проста. Кто командовал войсками Годунова? Правильный ответ: Фёдор Мстиславский. А он и не хотел побеждать Дмитрия, потому, что, повторяю, — Дмитрий был его родственником. Своих не бьём. Мстиславский и открыл дорогу Дмитрию на Москву. Открыл как своему родственнику, племяннику и Гедиминовичу.
Далее следует убийство Фёдора Годунова подосланными татями. Здесь Мстиславский не при чём. Наверное.
После — триумфальное вступление в первопрестольную под колокольный перезвон, встреча с народом и боярством, узнавание вдовой-царицей (которая, кстати, публично назвала его «царём Дмитрием», а не сыном и коронация. О ней поговорим особо.
Бармы, скипетр и сделанную в Австрии корону вручал Дмитрию новоизбранный патриарх Игнатий, явный и очевидный сторонник унии русской православной и католической церквей, папист, проживший некоторое время в Риме. А шапкой Мономаха венчал нового царя Арсений Элансонский, архиепископ Архангельского собора (явный противник унии, сподвижник патриарха Иеремии). Так Дмитрий был оглашён как царь двух царств: Твери (видимо, это символизировала австрийская корона) и Москвы. Потом в Архангельском соборе Арсений вручил ему шапку казанскую, символизирующую, что Дмитрий теперь и царь казанский.
Честно говоря, я не могу ответить на вопрос, в чём смысл двойного (или даже тройного) венчания Дмитрия. Почему венчали в Успенском и шапкой Мономаха, и короной австрийских императоров, присланной Рудольфом Вторым Годунову в 1604 и вывезенной поляками в 1611. В чём смысл этой короны? И почему Рудольф её прислал? Ну, понятно, что шёл в 1604 году разговор о династическом браке Габсбургов и Годуновых и идиотской уступке, которую хотел сделать Борис своему несостоявшемуся зятю — отдать Тверское княжество. Но неужели договор состоялся? И формально Тверь стала австро-русским владением? Кстати, гипотетическая отдача Твери австрийцам Борисом Годуновым вполне возможна. Не своё отдавал. Формально на тот момент великим князем тверским был Симеон Бекбулатович. Получается, что Годунов отдал удел Бекбулатовича австрийцам (и Рудольф прислал в Москву корону, намереваясь приехать и жениться на Ксении). Потом пришёл Дмитрий и (по моей версии — сын Бекбулатовича), естественно, короновался тверской короной. Тогда понятно, почему Дмитрий надевал сначала корону московского царства (как православный царь), потом корону австрийского (тверского) княжества-царства (возможно, как патрон католиков), а потом — шапку казанскую, как великий хан (царь казанский).
Но так или иначе Лжедмитрий стал царём.
Император Руси Дмитрий Первый
Итак, разберём основные действия царя Дмитрия. Условно их можно разделить на две группы. Первая — традиционные для русского царя действия. Вторая — шаги по подготовке реформ.
Начнём с первой. Он начал готовить поход на турок. Почти как Пётр I в начале своего царствования. Это, очевидно, продолжение политики напора на юг, характерной для Ивана Грозного, Фёдора и кланов Мстиславских, Шуйских и Бельских. Но это в корне противоречило политике Годунова, который с турками не воевал, а дружил. Кстати, это действие показывает, что не зря Дмитрия обвиняют в пропольской политике. Если Дмитрий пропольский ставленник, а Сигизмунд обещал папе воевать с османами, но выполнить просьбу не мог, ибо в тот момент Речь Посполитая воевала со Швецией, — втянуть русские отряды в борьбу с османами означало выполнить волю Римского престола, атаковать турок с севера. Но для этой войны нужны деньги.
Деньги-то были, но их было мало. И нужны они были для того, чтобы расплатиться с Вишневецкими и Сигизмундом за поддержку. Те настаивали на расплате землями. Дмитрий же предложил рассчитаться деньгами, а не землями. Патриотический и обоснованный экономически шаг. Россия тогда — почти монопольный поставщик мехов в Европу. Спрос рос стабильно. Логистика поставок меха в те годы была безупречной. Деньги были. Но небольшие. Вот пахотных хороших земель маловато было. А платить армии нужно землёй.
Откуда её взять молодому царю?
Ответ — продолжить политику Мстиславских: конфисковать земли у церкви для оплаты военных нужд. Это выдаёт в молодом царе Мстиславского. И противника патриаршества, ибо на тот момент невозможно было без ликвидации патриаршества взять земли у церкви. Царь не может отнять земли у патриарха, если глава церкви и глава государства по статусу равны.
Для того, чтобы отнять земли у патриарха, надо кого-то поставить выше патриарха. Того, кто разрешит это сделать. Очевидно — римского папу. А потому царь Дмитрий «размывает» православие, разрешает открытую проповедь лютеранства православным и избирает сторонника унии Игнатия патриархом. Но, повторяю, это — традиционная линия Мстиславских, а вовсе не измена Родине. И не новаторство.
Далее Дмитрий приказывает провести опись земельных угодий церкви. Явно подготовка конфискации земель.
Однако церковь, по мнению Дмитрия, видимо, должна добровольно согласиться с конфискационными идеями. Для этого нужен прямой, светский диалог с церковными иерархами. Надо заставить их решать светские задачи. И царь Дмитрий проводит реформу Думы. Он ликвидирует боярскую Думу и учреждает Сенат. Опять опередил Петра. Но Сенат явно не петровский. Он вводит в Сенат высших церковных иерархов. Фактически устанавливает на Руси светско-церковную власть. Заставляет церковь открыто решать светские задачи. Он понимает, что логика решения светских задач должна вынудить церковь поделиться землёй и принять конфискационную реформу во имя интересов государства.
Параллельно он выдвигает в сенаторы представителей видных боярских родов, которым будет выгодна война с Турцией и которые имеют земли на юге страны. Во-первых, это — договор с Романовыми. Именно на попытку договориться с боярским родом Романовых похоже возвышение Филарета, поставленного митрополитом Ростовским. Во-вторых, это договор с Шуйскими. На попытку договориться с Шуйскими похожа постановка родственника Шуйских Гермогена митрополитом Казанским. Ну, с Романовыми Дмитрий явно договорился — те потом себя к сторонникам Дмитрия причисляли долго.
Объявляет царь и политическую амнистию, возвращает ссыльных бояр. Явная попытка второго издания «Собора примирения». Всё традиционно.
Традиционен и подбор жены для царя. Его «сластолюбие», его «перебор» боярских дочек, а также приближение к себе Ксении Годуновой с государственной точки зрения выглядит вовсе не как разврат, а как поиск нужного брачного союза. И когда Дмитрий понимает, что жениться на местной означает усугубить ситуацию — он женится на пришлой. Женитьба на Марине Мнишек — 100-процентная дань традициям. Русские цари сплошь и рядом женились на безродных, на литовках, да на иноверках. Ничего нового. Вполне компромиссный брак. Ни нашим, ни вашим. Никого не усиливаем из боярских родов. Все равноудалены от тела царя. И мне абсолютно непонятна неприязнь многих историков и писателей к личности Марины. Пётр, к примеру, маркитантку царицей сделал, и мы ей памятники готовы ставить.
Ну а теперь о реформаторских веяниях при дворе царя Дмитрия. Он провозгласил себя императором, а Россию империей. Молодец. Лет на сто опередил Петра I. Он начал пропаганду ношения западноевропейского наряда. Ну, тут просто слов нет: чуть-чуть и бороды боярам брить начнёт. Он вводит в норму публичные увеселения царя, разрешает ранее запрещённые игры и скоморошества. Непонятно, почему ассамблеи (читай «дикие пьянки») Петра мы хвалим, вызывающе-роскошные екатерининские балы в голодающей и бунтующей стране вызывают восторг, а любовь Дмитрия к музыке и танцам гневно осуждаем?
Наконец, Дмитрий ликвидирует раздробленность страны. Отказывается от деления России на Тверское и Московское княжества. Для этого в 1606 году великого князя тверского Симеона Бекбулатовича привезли в столицу, где в присутствии Дмитрия последний раз величали царём. Такое возможно только в случае, если Дмитрий — его сын. И постриг Симеона в монахи с отречением от власти выглядит в этом смысле не как опала, а как передача власти от отца к сыну.
Но явно не всем нравились реформаторские шаги царя Дмитрия, его религиозная и земельная политика.
Главное — эта политика не нравилась православной церкви и турецкому султану. Первые боялись конфискации земель, второй не желал открывать северный фронт. Потенциально очень сильный союз.
Против Дмитрия зреет заговор. Главным двигателем заговора стал Василий Шуйский. Но первый заговор Шуйского раскрыт, он уже чует плаху, от которой его спасает чудо — Дмитрий объявляет, что прощает его, ибо не хочет омрачать публичной казнью предстоящие свадебные торжества. На самом деле, Дмитрий, видимо, был на тот момент не готов к конфликту с сильнейшим кланом Шуйских. Василий не унимается и организует на свои последние деньги второй заговор.
Заговорщики врываются в Кремль сразу после свадебных торжеств, находят Дмитрия и зверски расправляются с ним. Активным участником заговора, видимо, был дьяк посольского приказа Афанасий Власьев из дворянского рода Власьевых, что и марийцев давили, и деньгами в ямском и большого прихода приказах ворочали. Именно он «замещал» царя во время свадебных торжеств, то есть тогда, когда заговорщики переворот готовили уже открыто. Скорее всего, именно он ослабил охрану Кремля и убрал из покоев царя оружие. В награду от Шуйского Афанасий получил воеводство в Уфу. Неплохо для Смутного времени. И от царя далеко, и воровать никто не мешает.
Царицу Марину выслали из Москвы. Польские союзники и родственники ничем ей помочь не могли, ибо на востоке Польши бушевал рокош Зебжидовского, сковавший все силы короля и верных ему людей.
Обезображенный труп молодого царя выставили на Красной площади для поругания. Параллельно победители выколотили у вдовой царицы Марии странное признание, что де «это уже не мой сын».
Так царствование Дмитрия окончилось. Но Смута только начиналась…
Автор Дмитрий Левчик (с)
Comments