Детский поэт и переводчик Самуил Яковлевич Маршак прожил очень долгую жизнь. Достаточно сказать, что первые шаги в литературе ему помог сделать великий русский критик Владимир Стасов (автор термина "Могучая кучка" и создатель движения художников-передвижников), а последним литературным секретарем Маршака был известный тележурналист Владимир Познер. Но эта жизнь была не только длинной, но и очень насыщенной.
Вот вам пять интересных фактов из жизни прославленного детского поэта.
Факт первый. Фамилия "Маршак" - это не слово, а аббревиатура. Что-то вроде КПСС или ЗАГС. На иврите это сокращение от фразы «Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер». Все Маршаки, живущие на Земле - потомки учеников этого известного раввина и талмудиста.
Факт второй. В молодости Самуил Яковлевич Маршак был убежденным сионистом. Его дебют в литературе - вышедший в 1907 году сборник стихов с характерным названием "Сиониды", целиком посвященный воспеванию проекта возвращения евреев на гору Сион. Одно из стихотворений («Над открытой могилой») было написано на смерть «отца сионизма» Теодора Герцля. Четыре года спустя вместе с группой еврейской молодежи совершил большое турне по Ближнему Востоку, результатом которого стал цикл стихотворений, объединенных общим названием «Палестина». По воспоминаниям, в 1952 году Маршак как ребенок радовался тому, что друг его юности и соратник по сионистской организации «Поалей Цион» Ицхак Бен-Цви (он же - Ицхок Шимшелевич) стал вторым президентом Израиля.
Факт третий. В 1918 году во время Гражданской войны Маршак бежал на юг, к белым, на Кубань. В Екатеринодаре (нынешний Краснодар) работал в газете «Утро Юга», где под фриковским псевдонимом «Доктор Фрикен» публиковал клеймящие большевиков стихи и фельетоны. Такие, например:
ДВА КОМИССАРА Жили-были два «наркома», Кто не слышал их имен? Звали первого Ерема, А второго — Соломон.
Оба правили сурово, Не боясь жестоких мер. У того и у другого Был в кармане револьвер.
Красовались в их петлице Бутоньерки из гвоздик, И возил их по столице Колоссальный броневик.
Угрожая, негодуя, Оба в пламенных речах На московского буржуя Наводили жуть и страх.
Каждый в юности недаром Был наукам обучен. Был Ерема семинаром, И экстерном Соломон…
К этим грозным властелинам Все явились на поклон. Брат Ерема был блондином И брюнетом — Соломон.
Как-то раз в знакомом доме У зеленого стола О Московском Совнаркоме Речь печальная зашла.
Ленин действует идейно. Он — фанатик, маниак. Но уж Троцкого-Бронштейна Оправдать нельзя никак.
По каким же был причинам Сей вердикт произнесен? Брат Ерема был блондином, Но брюнетом — Соломон…
А в другом знакомом доме Разговор зашел о том, Сколько нынче в Совнаркоме Соломонов и Ерем.
И сказал чиновник в форме, Что Израиля сыны В трехпроцентной старой норме В Совнаркоме быть должны.
Факт четвертый: Уже на склоне лет Маршак принял живейшее участие в шумном поэтическом сраче вокруг стихотворения Евгения Евтушенко "Бабий яр". Не удивляйтесь термину – в те времена случались не только поэтические дискуссии, но и вполне себе поэтические срачи, не хуже тех, что сегодня идут в соцсетях – вот только участвовали в них не безвестные юзеры, а знаменитейшие поэты.
Но мегасрач вокруг «Бабьего Яра» был, наверное, самым масштабным. После выхода "Бабьего яра" очень резкое ответное стихотворение в адрес Евтушенко написал Александр Марков: "Какой ты настоящий русский, когда забыл про свой народ, душа, что брючки, стала узкой, пустой, как лестничный пролет...". После этого последовали несчитанные уже поэтические ответы Маркову – в том числе и от Симонова и Маршака. Вот что написал корифей детской литературы:
Был в царское время известный герой По имени Марков, по кличке "Второй". Он в Думе скандалил, в газетах писал, Всю жизнь от евреев Россию спасал. Народ стал хозяином русской земли. От Марковых прежних Россию спасли. Но вот выступает сегодня в газете Еще один Марков — теперь уже третий. Не мог он сдержаться: поэт-нееврей Погибших евреев жалеет, пигмей! И Марков поэта долбает "ответом" — Обернутым в стих хулиганским кастетом. В нем ярость клокочет, душа говорит! Он так распалился, аж шапка горит. Нет, это не вдруг: знать, жива подворотня — Слинявшая в серую черная сотня. Хотела бы вновь недобитая гнусь Спасти от евреев Пречистую Русь. И Маркову-третьему Марков-Второй Кричит из могилы: "Спасибо, герой!"
Факт пятый: В 50-х годах Маршак принял участие еще в одном масштабном поэтическом проекте, но не неформальном сраче, а вполне официальном. В 1956 году было принято решение о переводе на русский язык 18 стихотворений Мао Цзедуна (который, по отзывам китайцев, действительно был очень талантливым поэтом). Под этот проект была собрана бригада лучших советских поэтов и переводчиков, в которую вошли С. Маршак, А. Сурков и Н. Асеев, переводившие с подстрочников. Вот стихотворение Великого Кормчего "Чанша" в переводе великого детского поэта.
В день осенний, холодный Я стою над рекой многоводной, Над текущим на север Сянцзяном. Вижу горы и рощи в наряде багряном, Изумрудные воды прозрачной реки, По которой рыбачьи снуют челноки.
Вижу: сокол взмывает стрелой к небосводу, Рыба в мелкой воде промелькнула, как тень. Все живое стремится сейчас на свободу В этот ясный, подернутый инеем день.
Увидав многоцветный простор пред собою, Что теряется где-то во мгле, Задаешься вопросом: кто правит судьбою Всех живых на бескрайной земле?
Мне припомнились дни отдаленной весны, Те друзья, с кем учился я в школе. Все мы были в то время бодры и сильны И мечтали о будущей воле. По-студенчески, с жаром мы споры вели О вселенной, о судьбах родимой земли И стихами во время досуга Вдохновляли на подвиг друг друга. В откровенных беседах своих молодежь Не щадила тогдашних надменных вельмож.
Наши лодки неслись всем ветрам вопреки, Но в пути задержали нас волны реки...
Вскоре после выхода сборника Хрущев вдрызг разругался с Мао, стихи Председателя больше не переводили, и эти 18 стихотворений так и остались единственным изданным на русском поэтическим наследием китайского лидера.
Comments