… Я клянусь, что скорее отдам свою жизнь, чем допущу, чтобы моя жена и дети, родители и сестры и весь белорусский народ снова терпели большевистские издевательства и неволю…
Из присяги солдат Белорусской краевой обороны
В западных оккупированных областях Беларуси, где было наибольшее количество националистов, в городах Новогрудке, Барановичах, Вилейке, Белостоке создавались коллаборационистские организации «Самообороны» («Самааховы»). В 1942 году по всей Белоруссии были созданы такие формирования, предназначенные в основном для борьбы с партизанами.
Новогрудок был в числе первых городов Беларуси оккупирован немецкими войсками. Для жителей Новогрудка, как и всей страны, информация о нападении фашистской Германии прозвучала по радио в 12 часов дня 22 июня 1941 года. А уже во второй половине этого дня над городом появились немецкие бомбардировщики, которые сбросили несколько бомб и обстреляли военный городок.
После входа немецких войск в Новогрудок, начался длительный период оккупации.
В Новогрудке установился оккупационный режим: была упразднена система органов советской власти, в городе создавалась управа, в сельской местности - волостные управы, в деревнях были назначены старосты. Новогрудок стал центром гебитскоммиссариата, который до 26 сентября 1943 г. возглавлял Вильгельм Трауб. Войска Вермахта в течение первых двух лет оккупации составляли около 1,000 человек. В городе располагалась комендатура, управа СД и полиции, Лесная управа (Форшуц), жандармерия.
Администрация в Новогрудке имела следующую структуру: гебитскоммиссариат - городская и районная управы - волостные управы. Там, где имелись гарнизоны, находилась полевая комендатура. Она обладала всей полнотой власти - гражданской и полицейской. В структуру военной и полицейской власти входили войска СС (карательные отряды), СА (штурмовые отряды), полиция безопасности и служба безопасности СД, жандармерия, уголовная полиция, гестапо, контрразведка, специальные полицейские подразделения Вермахта.
С 1942 года немецкие оккупационные власти начали проводить активную борьбу против поляков.
29 июня 1942 года арестовано и увезено большую группу мужчин, жителей Новогрудка и окрестностей, в основном известных поляков. Среди которых два католических священника Михал Далецкий, декан из костёла св.Михаила и Юзеф Кучинский, ксендз из вселюбской парафии св.Казимира. Среди них были также профессора из новогрудской гимназии им.Мицкевича. 31 июля 1942 они были расстреляны без суда и следствия. Местом для расстрела был лес в районе Скрыдлево. Польская интеллигенция была расстреляна немцами и белорусской полицией в рамках акции "polenaktion". Были они расстреляны по приказу Бориса Рагули. Много семей, все общество охватил траур. На протяжении всей немецкой оккупации в Скрыдлево происходили массовые расстрелы мирных жителей. С 1941 по 1944 нацистами было расстреляно 18 тыс. человек, люди разных национальностей. Всего за годы войны в Новогрудке и районе погибло свыше 45 тысяч человек. В городе было разрушено около 60% жилого фонда.
По воспоминаниям Андрея Трубецкого:
«Новый, 1943 год, мы с Михаилом встречали в семье местной белорусской интеллигенции, у неких Тихоновичей, за дочкой которых немного ухаживал Михаил и одновременно молодой врач Иван Гутор. На этом вечере было и восходящее белорусское светило, некто Борис Рагуля — скуластый парень. Я его видел и запомнил еще в начале 1942 года, когда нас, жителей имения Щорсы, пригласили в Любчу на самодеятельный концерт, состоявшийся уж не помню по поводу чего. (Из репертуара мне запомнилась белорусская песня на мотив нашего марша «Все выше», где вместо этих слов хор выкрикивал: «Наперад» — вперед.) На концерт пришли немцы. Один из них, молодой, но уже в чинах, отдавал лающим голосом приказания белорусскому парню в форме, вытянувшемуся и прижавшему ладони к бокам. Этот парень в ответ на каждое приказание щелкал каблуками и очень громко орал: «Яволь!» Чувствовалось, что обоим все это страшно нравится: одному — как его слушаются, другому — игра в солдатики, да еще с немцами. По всему было видно, что делал он это от души. Это и был Рагуля. К моменту новогодней встречи он был уже большим начальником в белорусских вооруженных силах, созданных немцами. Это был уже не тот юнец, игравший в солдатики, а человек зрелый, и о немцах отзывался весьма пренебрежительно.»
Новогрудский эскадрон.
Решение о создании этого белорусского добровольческого формирования было принято в ноябре 1943 года, по инициативе комиссара Новогрудского округа Вильгельма Трауба, который лояльно относился к деятельности белорусских националистов и намерен был использовать данное формирование в борьбе против советских и польских партизан. Уже в ноябре 1943 немцы доставили вооружение и обмундирование.
Основой формирования стала белорусская молодежь из числа семинаристов, воспитанников Бориса Рагули. Офицерами нового формирования стали бывшие офицеры Польской Армии, а также Русской Императорской Армии. Командиром подразделения стал капитан Борис Рагуля, который подчинялся лично генеральному комиссару фон Готтбергу.
К концу 1943 года организация эскадрона была окончена. На первом этапе в его составе было 3 взвода, по 50 человек в каждом, которые должны были стать основой батальона.
Все кавалеристы получили стандартную немецкую форму, на которую была прикреплена нашивка в виде белорусского бело-красно-белого флага. Официальным штандартом эскадрона была «Погоня» с гербом Новогрудка. Все бойцы были вооружены штатным стрелковым оружием — винтовками и карабинами советского образца. Каждый взвод имел несколько ручных пулеметов, а также станковых «Максим» и «Дегтярев». В начале 1944-го эскадрон имел на вооружении минометы и противотанковую артиллерию.
25 марта 1944 года, в годовщину провозглашения независимости Белоруссии, Новогрудский эскадрон принял присягу на верность белорусскому народу.
Однако, это была формальность, так как бойцы эскадрона с самого начала формирования подразделения в 1943 уже участвовали в операциях против советских и польских партизан. Первые 4 месяца 1944 года прошли в постоянных стычках с советскими партизанами.
Апрельская операция эскадрона против советских партизан была его последней акцией. В начале мая 1944 года, почти сразу же после возвращения в Новогрудок, было принято решение расформировать это подразделение как самостоятельную единицу. Вскоре оно было переформировано и включено в местный батальон Белорусской краевой обороны.
После войны…
В ходе первого же наступления Красной Армии возник вопрос, что делать с коллаборационистами. Согласно директивы НКВД № 33881/с.в. от 16 декабря 1941 года на освобождённой территории предстояло арестовывать, сотрудничающих с немцами, в т. ч., естественно, и «полицаев».
Однако, советские власти вскоре поняли, что много «полицаев» стали коллаборационистами по принуждению и решили смягчить репрессии против изменников. Согласно новой «демократической» директиве № 494/94 от 11.10.1943 г. арестовывать надо было только командный состав и руководителей (однако если имелись сведения об оказании ими помощи партизанам или пленным, то аресту они не подлежали), а также рядовых «полицаев», участвовавших в карательных экспедициях (там остаться «чистым» было сложновато) или проявивших усердие в выполнении немецких приказов. Также арестовывались «полицаи» — бывшие военнослужащие Красной Армии, перебежавшие к немцам и вступившие в полицию. Т. е. для «случайно оступившихся» был дан шанс смыть позор. Не подлежащие аресту приравнивались к солдатам, вышедшим из окружения (!) и направлялись в штрафные подразделения, а потом и в обычные части, если, конечно, выживали. Лица непризывного возраста брались на учёт по месту жительства. Эти меры способствовали массовому дезертирству «полицаев».
Ближе к победе количество арестованных после проверки «полицаев» становилось мизерным.
Оно и понятно, отморозки, у которых была не чиста совесть бежали в западные зоны оккупации и пытались выдать себя за невинных жертв тоталитаризма. Вот данные по Шахтинскому проверочно-фильтрационному лагерю, проверяющему взятых в плен коллаборационистов в советской зоне оккупации. С 1 января по 1 августа 1945 года было проверено: 2329 коллаборационистов разных мастей, из них не было арестовано 88 %, из них 466 «полицаев», из которых не было арестовано 92,3 %. За последующие 5 месяцев показатели ещё улучшились — 97,3 % и 99,1 % соответственно! Благополучно прошедшие проверку предатели направлялись на работу в народное хозяйство, причём на довоенное место жительства никто не попадал — да и, наверно, не хотели они смотреть в глаза своим соседям… Коллаборационисты, поступившие из зон оккупации наших союзников, отправлялись на спецпоселение на 6 лет. Короче, мифы о тотальных сталинских репрессиях, которыми нас кормят «историки» — чушь собачья.
Comments